На 1 ноября в Турции запланированы досрочные парламентские выборы. И большинство политологов сходятся на том, что результат голосования будет неутешительным для турецкой партии власти -Партии справедливости и развития (ПСР) и ее неформального лидера – Тайипа Эрдогана. А ему остро необходима победа на выборах, которая не вызвала бы серьезных проблем с избирателями, или, как минимум, чтобы ЕС и США закрыли глаза на разгон турецкого майдана после выборов. И это вынуждает Эрдогана играть сеанс одновременной политической игры на нескольких досках, как внутри страны, так и в международной политике.
Проблемой для турецкого президента обернулись парламентские выборы 7 июня, когда прокурдская Демократическая партия народов (ДПН) преодолела 10-процентный барьер и прошла в парламент, отобрав голоса у партии власти. В итоге ПСР не получила необходимого большинства и не смогла сформировать однопартийное правительство. А в успехе переговоров о коалиции, как считается, был не заинтересован сам Эрдоган.
Наблюдатели отмечают, что приход во власть оппозиции угрожает турецкому президенту разморозкой коррупционных дел, с 2013 года висящих над Эрдоганом и кругом его приближенных. Кроме того, оппозиция в парламенте не даст Эрдогану ввести в Турции президентскую форму правления. Поэтому запланированный провал переговоров ПСР о коалиционном правительстве с Партией националистического движения (ПНД) дал Эрдогану возможность назначить досрочные выборы парламента. Расчет строился на то, чтобы по ходу новой избирательной кампании скомпрометировать курдов, как пособников ИГИЛ.
Ради этого летом даже был спровоцирован конфликт с Рабочей партией Курдистана (РПК). Когда в конце июля состоялись сразу два теракта и погибли около 50 человек, большинство из которых были курдами, курдские партии стали подозревать в причастности к ним полицию: видеокамеры в местах взрывов странным образом оказались неработающими, а подозреваемые, кстати, до сих пор не пойманы.
В ответ на устроенные курдами беспорядки турецкая армия начала бомбить гору Кандиль в Ираке, где концентрируются силы Рабочей партии Курдистана (РПК). Таким образом, Эрдоган в одностороннем порядке нарушил перемирие, заключенное с РКП на время борьбы с ИГИЛ.В ответ на это РПК также заявила, что перемирие с Анкарой «утратило смысл», и перешла к активным боевым действиям.
С тех пор турецкая полиция ведет активную антитеррористическую операцию. За последние три месяца было арестовано более 1600 подозреваемых в терроризме, которые обвиняются в причастности к запрещенной в Турции Рабочей партии Курдистана, а также к «Исламскому государству», Революционной народно-освободительной партии и другим экстремистским организациям. Это, впрочем, не приносит на улицы турецких городов спокойствия. В стране продолжаются теракты, нападения на турецкие военные базы и полицейские участки, а также агрессивные выходки турецких националистов по отношению к курдскому населению.
Тем не менее, политологи сразу сомневались в том, что избранная Эрдоганом политика обострения отношений с курдами могла принести его партии дополнительные голоса избирателей. Националисты, откалываются от ПСР и переходят к Партии националистического движения, как к более радикальной в защите турецких интересов. Прочие избиратели покидают Эрдогана и его партию, видя в них претендентов на возрождение восточной деспотии, стремящихся похоронить достижения реформ Ататюрка. Предвыборные опросы показывают, что ДПН в любом случае набирает более 10 процентов, а сама ПСР, наоборот, даже теряет до 5 процентов по сравнению с летними выборами.
Вмешательство России в ближневосточный процесс еще больше осложнило положение Эрдогана, а потому вполне понятны его истерично-эмоциональные сомнения по-поводу российско-турецкой дружбы.
Когда-то Эрдоган называл сирийского президента Башара Асада своим другом и чуть ли не клялся в вечной турецко-сирийской дружбе. Однако с началом гражданской войны в Сирии Эрдоган решил воспользоваться появляющимися шансами. Как максимум – то заявка на лидерство в регионе, как минимум нелегальная торговля нефтью, добываемой террористами ИГИЛ на захваченных месторождениях в Сирии и Ираке, снабжение оружием «умеренной сирийской оппозиции» и предоставление НАТО площадок для лагерей подготовки «оппозиционеров» за американские деньги.
С началом российских ударов по базам боевиков в Сирии весь этот бизнес стал накрываться: американцы уже заявили о сворачивании программы подготовки «умеренных оппозиционеров», а успехи России и Сирии в борьбе с террористами ведет к пересыханию потока нелегальной нефти. Под угрозой оказался и бизнес по доставке беженцев в Европу.
При этом, несмотря на возмущенную риторику в адрес России Эрдоган не может позволить себе разругаться с северным соседом. Несколько миллионов российских туристов в год, строящийся газопровод и прочие бизнес связи и проекты слишком важны для турецкой экономики. И сетуя теперь, что «Россия гонит террористов из Сирии к Турецким границам», турки вынуждены переходить к более активным действиям против ИГИЛ, идти на частичное признание Асада, и начинать новые проекты с русскими. В частности, обеспечивать прямые поставки товаров в Крым.
Хуже всего, для планов Эрдогана, что лучший друг Турции – США теперь признали курдов хорошими парнями. И в ответ на заявленные американцам протесты турецкого МИДа по поводу вооружения курдских террористов, турки получили ответ от председателя комитета по вооруженным силам сената США республиканца Джона Маккейна, который считает наиболее боеспособными подразделениями в Сирии курдские вооруженные формирования и выступил за оказание им военной помощи в борьбе с «Исламским государством».
«Думаю, в краткосрочной перспективе совершенно очевидно, что если бы мы дали курдам оружие, которое им нужно, они могли бы быть более эффективными в достижении тех целей, которых мы сейчас не достигаем», — заявил сенатор.
На курдов ставит и Россия, у которой еще с советских времен существуют связи с РПК. Хотя поставки оружия курдам Россия отрицает, тем не менее, находится с ними в активном контакте.
Таким образом, курдская карта не принесла Эрдогану ничего кроме лишних забот. Вдобавок у него начинаются реальные проблемы с ИГИЛ, а еще ему приходится лавировать между Россией и США.
Все, что турецкий президент еще может разыграть до выборов это беженцы, которых Турция партиями сливает в Европу. Условный ресурс – два миллиона выходцев из Сирии, Ирака и других стран, которых турки хоть разом могут отправить в ЕС.
Подобный сценарий дико пугает толерантных европейцев, которым хватает уже имеющихся 700 тысяч мигрантов в этом году. «Покупая» для Европы гарантии от массового наплыва беженцев из Турции, Меркель уже пообещала Эрдогану принятие страны в ЕС, а также финансовую помощь от Евросоюза на три миллиарда евро.
Принятием в ЕС Эрдогана, пожалуй, уже не проймешь. Он слышит об этом последние 20 лет, и та же Меркель в свое время и тормознула Турцию на полдороге к европейскому благоденствию. Впрочем, Меркель и сейчас особо ничем не рисковала: не трудно было просчитать реакцию греков, которые тут же заявили, что из-за традиционных претензий по Кипру, Турцию в ЕС не пустят.
Остаются еще три миллиарда, которые турецкой экономике не помешают, но ни какого преимущества партии Эрдогана на выборах, кроме дополнительных проблем с беженцами, не принесут.
Последнее, что может спасти его на выборах – это пресловутый административный ресурс. Но практика показала, что его применение без серьезных волнений в Анкаре не обойдется. Если к этому добавить ИГИЛ, курдов, и любовь еврочиновников к демократии и всяческим майданам, то все это не только Эрдогана может снести, но и страну в клочья порвать. Поэтому для него гораздо важнее чтобы, когда он будет разгонять недовольных избирателей, Европа отвернулась и не заметила. Хотя, если уж Европа заранее готова закрыть глаза на то, что будет твориться с беженцами в рамках реадмиссии, то какой-то разгон демонстрантов ее вообще волновать не будет.